В статье характеризуются художественно-эстетические воззрения и творчество Юрия Марковича Буцко (1938−2015) как композитора с ярко выраженной индивидуальностью; педагога, воспитавшего несколько поколений музыкантов; талантливого исследователя, пишущего о русской музыке. Отмечается, что в творчестве Буцко можно выделить три важнейшие образно-смысловые сферы, которые сформировались уже в ранний период: первая обнаруживает связь с национальной фольклорной традицией; вторая — с русской литературной и музыкальной классикой, третья — с православной верой, молитвой и песнопениями.
Ключевые слова
эстетические и художественные принципы Буцко-композитора, оригинальность творческого метода и стиля, связь с национальной церковной, фольклорной традициями и русской литературной и музыкальной классикой
Имя Юрия Марковича Буцко (1938-2015) хорошо известно как профессионалам, так и любителям музыки. Композитор с ярко выраженной индивидуальностью, замечательный педагог, воспитавший несколько поколений учеников (исполнителей, композиторов, музыковедов); вдумчивый исследователь, наделенный даром острой аналитической мысли и прекрасно пишущий о музыке, скромный, избегающий публичности, честный и бескомпромиссныйчеловек —таким запомнился Юрий Маркович тем, кто имел счастье с ним общаться.
Творческий путь Юрия Буцко охватывает более пяти десятилетий; за эти годы было создано около 150 сочинений в различных жанрах.В его наследии - оперы, оратории и кантаты, симфонии, камерно-инструментальные сочинения и хоровые циклы, концерты, музыка к театральным спектаклям, киномузыка. При всем разнообразии жанров и содержания в каждом сочинении слышна неповторимая ивсегда узнаваемая авторскаяинтонация.
Он принадлежал к поколению «шестидесятников», был активным участником собраний и дискуссий о свободе мысли,которые проводились в среде творческой молодежи в годы его обучения в Московской консерватории (1961-1966). Буцко интересовался всем новым, что происходило в жизни и в искусстве. «Мы выросли на этом дуновении свободы», - вспоминая годы «оттепели», говорил Б. Тищенко [1, 58]. «Порвались все нити, опутывавшие свободу воли, выбора и совести», - писал С. М. Слонимский. [2, 117]. Это было время открытий сочинений европейских авангардистов и новых техник письма: алеаторики, сонористики, электронной, конкретной музыки.
Буцко не прошел мимо этих художественных явлений, о чем свидетельствуют его ранние фортепианные и камерно-инструментальные опусы, но быстро охладел к техническим экспериментам. Не впечатляли композитора и концерты международного фестиваля «Варшавская осень», где исполнялись сочинения композиторов-авангардистов. Музыкально‑стилевые предпочтения Буцко значительно шире по охвату: это музыка Баха, Бетховена, Вагнера, Мусоргского и Чайковского, Малера и Рахманинова, Р. Штрауса и О. Мессиана. Если в ранних сочинениях очевидна его преемственность с Мусоргским, то вдальнейшем его музыкальный язык значительно обогащается. Личностно «отраженными» в его музыке можно назвать и «бахиану», с ее миром «эмоционально выразительных, предельно искренних интонаций барочного времени», и западноевропейский романтизм, и лирико‑эпический симфонизм, сложившийся в русской музыке второй половины XIX века [3, 26-27].
Буцко привлекало то, что излучает духовный свет и способно воплотить искренние чувства. Его интересовала фольклорная традиция, влекли русская литература и музыкальная классика, с особым вниманием он исследовал древние пласты духовной музыки, молитвенные песнопения.
В самом начале творческого пути Буцко обращается к народному творчеству, питающему русскую культуру. Он общается с народными певцами, изучает сборники русских народных песен и принципы их обработок. В результате появляются «Русская сюита» (1961) для фортепиано на темы народных песен и танцев, кантаты «Вечерок» (1961) и «Свадебные песни» (1964) на тексты русских частушек и обрядовых песен. Изучение живой традиции русского народно‑песенного искусства сыграло важную роль в плане расширения возможностей его музыкального языка и повлияло на формирование мировоззрения композитора.
«Для меня народное искусство — выражение канона, есть такое понятие в искусстве. Канон — не вещь, не объект. Это система ценностей, которая организует пространство. Можно сказать, иерархия ценностей. Любое высочайшее искусство рождено нащупыванием и выражением канона», - отмечал Юрий Буцко. И далее: «Мой любимый жанр — плач, необычайно разнообразный и богатый, обращенный и к космосу, и к Богу, и к ушедшему человеку, такое завязывание всего человеческого в узел. На этом уровне обращение к фольклору как высокому канону, как выражению каноном образа народной жизни — оно вечно» [4]. Фольклорная тематика находит преломление и в сочинениях 1980−1990-х годов: во Второй сонате для двух фортепиано, написанной в форме вариаций на народную литовскую тему (1986), симфониях-сюитах «Из русской старины» (1982), «Господин Великий Новгород» (1987), «Народная Русь Христа ради» (1992). В них использованы цитаты и приемы развития, истоки которых открываются в народной музыке.
Другим центром притяжения композитора становитсярусская литературная классика Золотого и Серебряного веков, раскрывающая тему поиска нравственных глубин человеческой личности. В десятилетие 1960-х годов появляются моноопера «Записки сумасшедшего» по Н. В. Гоголю (1963) и дуоопера «Белые ночи» по Ф. М. Достоевскому (1968), оратория «Сказание о Пугачевском бунте» на основе сочинения А. С. Пушкина (1968), вокальный цикл «Одиночество» на стихи Вл. Ходасевича (1968) и другие. Формируя личный духовный опыт, он вновь и вновь обращается к классике, по-своему осмысливая этические, философские проблемы и вопросы художественного творчества. Произведения русских писателей и художников составили содержательную основу опер «Из писем художника» (1974) по письмам К. Коровина и «Венедиктов, или золотой треугольник» (1983) по роману А. Чаянова, симфонического триптиха «Русь уходящая» (1986−1993), хоровой поэмы «Дорожные жалобы» (1999), оратории «Песнослов» (1999) на стихи Н. Клюева и ряда концертных и камерно‑инструментальных сочинений, таких, как «Эклога» (1989), «Chemin à la rencontre» («Путь навстречу» — 1994) и симфония «Романтическое повествование» (2009).
В конце 1960-е годов формируется новая магистральная линия его творчества; она сопряжена с христианскими темами и образами, с молитвенным словом и религиозной символикой. «С молодых лет Ю. Буцко воспринял культуру, уклад, быт древнего Православия. С тех пор старообрядчество составило важнейшую часть мировоззрения композитора», - пишет А. Буцко [5].
Возможно, столь глубокому постижению православной традиции способствовало пробуждение «генетической памяти»: из рассказов бабушки он знал о прадеде, ушедшем в монастырь. Но было и другое: во время поездок по Архангельской области произошло знакомство с семьей Залесских, которые были хранителями традиций старообрядчества. «Это были старообрядцы, которые мне дали все — книгу, знаменное пение, сам быт. <…> Это тоже фольклор, но специфический — духовный стих, знаменный роспев. Это мне очень близко, во мне проснулось свое, родное», - отмечал композитор [4].
Христианские мотивы впервые зазвучали в инструментальных и оркестровых сочинениях рубежа 1960-1970-х годов, в таких, как «Евхаристический канон» (1969) для большого симфонического оркестра, «Полифонический концерт» (1969) для четырех клавишных инструментов с участием хора и ударных, Трио-квинтет для двух скрипок, альта и фортепиано (1970), симфония-сюита «Древнерусская живопись» (1970). Воплощая атмосферу русской старины, Буцко вводит цитаты — знаменные роспевы, которые словно бы вступают «в диалог» с авторскими темами, представляющими своеобразный «комментарий» к цитатам. Исследование свойств мелодики древнерусских песнопений и церковных ладов, выработка на этом основании собственного метода обработки роспевов привело композитора к созданию целостной системы выразительных средств и приемов: к разработке оригинального знаменного лада в виде «12-звучия на расстоянии в акустическом, обертоновом расположении» [6, 5]. Новаторство Буцко заключалось не только разработке оригинальной ладовой системы, но также в применении особых видов и приемов письма, обнаруживающих непосредственную связь с древнерусской певческой традицией.
Подчеркнем, что сфера сакральной образности представлена в творчестве Буцко наиболее широко и значимо. Можно назвать много инструментальных и оркестровых произведений на религиозные сюжеты с «сокрытой программой». «Страстной» сюжет зашифрован в виолончельном концерте «Ричеркар» (1979), в «Литургической музыке» (2005) и последнем сочинении композитора - фортепианном трио «Ангел пустыни» (2010), где в финале прорастает знаменная тема Рождественского песнопения «С нами Бог». Молитвенное слово звучит в кантате «Литургическое песнопение» (1982), а смысловой основой кантаты «Метаморфозы» (1986) является Евангельская притча о зерне, заключающая в себе идею духовного возрастания и преображения человеческой личности.
Примечательно, что, при очевидной связи ранних и более поздних сочинений в плане содержания Буцко находит новые трактовки сюжетов,скрещивая между собой разные образно-тематические сферы. Примером такого скрещивания может служить цикл «Из дневника» (1990-2008), вобравший в себя четыре тетради фортепианных пьес, которые объединены художественно-философской идеей человеческого пути. В оратории «Канон Ангелу Грозному, Воеводе и Хранителю» (2009), по мнению исследователя, представлен «синтетический жанр, сочетающий в себе многие стили, существовавшие в церковной и авторской музыке за последние 300 лет: речитатив, народный причет, церковное многоголосие и одноголосный распев, псалмодия, колокольный звон, старинный кант, партесный концерт»[8].
Столь глубокое, определяющее сущностные свойства музыкальной поэтики, погружение Юрия Марковича Буцко в сферу сакрального, позволило Ю. Н. Холопову назвать композитора «наиболее крупной фигурой, представляющей в музыкальной области духовное движение русского христианского возрождения» [7, 216]. Творческие достижения Буцко были отмечены и церковнослужителями: в 2009 году он был награжден грамотой Московской Митрополии «за возрождение древнерусских музыкальных традиций в современной классической культуре».
Характеризуя творчество композитора в целом, отметим особое качество его мышления, отражающее авторскую художественно-философскую идею поиска «связи всего со всем». Так, каждая из названных образно-смысловых сфер композитора получает свою линию развития; при этом происходит своего рода «движение по спирали» с расширением образно-смыслового спектра, а порой и трансформацией изначально заданных характеристик.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Монолог души. Борис Тищенко: документальный фильм / режиссеры И. Чаплина, Т. Андреева. Санкт-Петербург: ГТРК «Санкт-Петербург». 2009.
2. Слонимский С. М. Бурлески, элегии, дифирамбы в презренной прозе. СПб.: Композитор, 2019. 152 с.
3. Кузнецов И. К. Современный образ старой Руси (О полифоническом искусстве Юрия Буцко) // Музыкальная академия, 2008. № 3. С. 20–31.
5. Буцко А. Ю. Религия и старообрядчество для него всегда были, помимо всего прочего, элементом эстетическим [Электронный ресурс]. URL: https://ruvera.ru/articles/anastasiya_butsko_intervju(дата обращения: 12.02.2023).
6. Буцко Ю. М. От автора // Буцко Ю. М. Полифонический концерт: девятнадцать контрапунктов на темы русского знаменного распева. Партитура. М.: Советский композитор.1992.
7. Холопов Ю. К понятию советская музыка // Отечественная музыкальная культура XX века. К итогам и перспективам. Науч.-публицист. сборник. М.: МГК имени П. И. Чайковского. 1993.220 с.
8. Потемкина Н. А. «Канон Ангелу Грозному и Воеводе». Оратория № 3 [Электронный ресурс]. URL: https://www.butsko.ru/projects/%22канон-ангелу-грозному-и-воеводе%22.-оратория-№-3 (дата обращения: 08.02.2023)
Получено: 03.10.2023
Принято к публикации: 06.11.2023
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
С. В. Лукерченко — преподаватель отделения теории музыки Государственного музыкально‑педагогического института имени М. М. Ипполитова-Иванова.